Карина Сейдаметова беседует с Мариной Струковой.

- Марина, давайте вспомним, с чего начиналось Ваше становление как личности и как писателя. В те времена на дворе вовсю бушевали 90-е. Вы – подросток, приехавший в Москву эпохи перемен. На Вас и Ваше творчество это сильно повлияло?

- Не совсем так. Я приехала в столицу не подростком – в двадцать два года, и мои взгляды давно определились, в том числе под влиянием «Нашего современника», который я читала с двенадцати лет. Тогда ведь в каждой сельской библиотеке был большой набор изданий: и «Огонёк» – рупор демократической интеллигенции с разоблачениями советского прошлого и критикой националистов, и подшивки центральных газет, толстые литературные журналы, где был представлен весь спектр современных идей.

Я интересовалась литературной и политической жизнью Москвы, считала, что должна участвовать в мероприятиях. Но на моё творчество повлияла не обстановка в столице, а общение с двумя-тремя интересными людьми. Я ищу необычных друзей, как золотоискатель ищет и оставляет себе крупицы золота, перебрав массу пустой породы. Как правило, это люди крайностей – экстремисты, или учёные, обладающие большими знаниями. Важен их опыт – жизненный и философский. Общение с такими индивидуумами помогает увидеть новые грани мира.

- В одном интервью Вы обмолвились о «талисмане, найденном Вами в поле». Верите ли Вы в предопределенность, судьбу?

-Талисман – старинный медальон с изображением птицы, сплав серебра с каким-то металлом. Эту вещицу я нашла в детстве. Но я не принимаю всерьёз мистику, в отличие от религии, хотя порой и гороскоп могу просмотреть. У Юрия Никитина сказано «Сильные сами двигают звезды».

- Существует ли память предков и насколько явны проявления этой памяти в Вашей жизни и творчестве?

- Скорее, есть наследственность, гены, которыми обусловлены наши стартовые возможности и отчасти характер. Но судьба наполовину зависит от условий, которые влияют на развитие и формирование личности. Например, в нашей семье много людей, которые занимались или занимаются творчеством. Есть предрасположенность к этому, но если бы дедушка когда-то не научил рисовать мою маму, а мама меня – рисовать и рифмовать, то, возможно, я занималась бы чем-то другим.

Если говорить о мировоззрении, то, пожалуй, единственное, что проявилось от предков спонтанно, это ощущение близости к казачеству. Всегда любила повести и фильмы о нём, героев, вроде Разина, Пугачёва, Ермака. Казачьи песни. И только через много лет, заинтересовавшись генеалогией семьи, нашла в архиве сведения о предках – донских казаках, датированные 1719-м годом.

- Однажды подметила, почти всегда любимый в детстве персонаж совпадает с внутренней сутью взрослого человека. Видимо, от того, что «все мы родом из детства». А кто Ваш любимый сказочный герой?

- Я научилась читать до школы, и первыми любимыми книгами стали произведения о войне. Потом читала классику. Так что увлечения народными сказками не было. Скорее их экранизациями.

Не любимыми, но самыми интересными сказочными героями для меня были ведьмы, волшебницы, колдуны. Собственно весь антураж, их окружающий, инструменты влияния на реальность: говорящие звери, чудесные вещи, тайные знания. Для меня и литература – это способ изменить реальность словом. Конечно, я симпатизировала сказочным и былинным воинам, богатырям, но то был поиск идеального мужского образа.

А любимое мифологическое животное – грифон.

- Как обычно к Вам приходят идеи и образы будущих стихов и необходимо ли «одиночество героя» для творчества?

- Если бы я жила в былые времена, то ушла бы в какой-нибудь скит в глухом лесу, скрылась от мира. Когда я пишу, то окружающие становятся помехой. Хотя идеи стихов приходят чаще всего из жизни, из событий, которые нашли отклик в душе, но ведь сейчас о них можно узнать из интернета. Я не общественный деятель, который постоянно в гуще событий, а, скорее, философ, наблюдающий со стороны. Наверное, потому что сейчас нет круга, который я сочла бы своим.

- Вы пишете и стихи и прозу. В каком настроении обычно находитесь за работой? Разнятся побудительные мотивы к написанию, в зависимости от жанра (проза – разум; поэзия – импульс, чувство)?

- Поэзия – основное для меня. Это и убеждения, и эмоции, и «дуновение вдохновения» – редкие моменты прорыва в тонкий мир, когда потом сама удивляешься своим строчкам. А прозу я стала писать: что-то из прагматических соображений, что-то для развлечения и отношение к ней не столь серьёзно.

- Можете назвать стихотворение, которым гордитесь, и самую провальную свою вещь?

-Мне дороги «Юкио Мисима», «Сокол знает», «Князь Святослав», «Василий Буслаев», цикл «Казачеству посвящается». Во многом полагаюсь на вкусы читателей. Они часто цитируют «Русский, в русского не стреляй», «Анафема», «Спите, трусы, вас спасут герои». Станислав Куняев оценил «Антоновскую» о тамбовских повстанцах и «Наша классика – Пушкин и АКМ». А Кирилл Анкудинов «Мы ногами вышибли дверь твою» о последнем русском жителе чеченского посёлка.

Мне не по душе, что в блогах постоянно «постят» моё давнее стихотворение «Спор», но что поделаешь?..

- Чем влиятельнее личность главы государства на ход истории, тем значительнее в последствии возникающий спор вокруг этого имени. Иосиф Сталин. При многих издержках советского времени, во времена сталинского режима существовала мощнейшая идеологическая программа.

Отличительный признак нынешнего времени – отсутствие идеи, как таковой. Народ оказался бесправен и беззащитен. Выходит, некого стало воспевать в военно-победных песнях? Старое разрушили, равноценного нового взамен не предложили. Кто бы сегодня, на Ваш взгляд, смог выступать в качестве реального защитника интересов народа, или нет таковых?

- Хищник не уступает свою добычу другому хищнику, не потому что желает ей добра, а потому что сам намерен лакомиться ею. Присутствие идеологии не означает, что люди защищены. Советская власть сама была палачом русского народа. При всём уважении к подвигу советских солдат, потому что подвиг во имя идеалов достоин уважения, я уважаю и россиян, не обманутых советской пропагандой. Мои предки прошли ГУЛАГ и меня сталинизмом не зомбировать.

Сейчас реальные защитники интересов народа могли бы действовать только нелегально, партизанскими методами. Потому что во власть настоящих националистов не допустят всё равно. Их потенциальных лидеров убивают или подкупают задолго до того, как они входят в большую политику. В оппозиционной среде продались все сплошь более-менее крупные фигуры – кто-то Кремлю, кто-то Западу. Ни единого влиятельного защитника у русских, будьте уверены, нет! Это и видно по положению народа.

- В литературной среде у многих вызвало недоумение, восхищение «националистки Струковой» Израилем, увлечение ивритом. Это желание постичь многогранность мира, или, выскажу предположение, для того чтобы по-настоящему оценить своё, нужно пристально изучить чужеродное?

- Что значит «своё»? Невозможно узнать у человека, где он хотел бы родиться, крестят нас тоже в детстве и обязывают чтить и любить то, что ты не выбрал, а получил. Я пишу о проблемах российского населения и русской нации, потому что сама являюсь их частью и делю с ними беды.

- Зачастую, когда увлекаешься чем-то или кем-то, начинает интересовать всё, что связано с предметом уважения (обожания). Можно немного наивно рассматривать украинский народ сквозь призму «романтических книг» Гоголя и нежно лелеять идею «славянского братства», но согласитесь, Украина Гоголя и Украина нынешняя – бездна разности. Писатель живёт зачастую в мире фантазий. Удастся когда-либо совместить всё воедино или совсем не нужно этого делать? По Гессе – человек и многоличен и, в то же время, целостен. Марина Цветаева писала о себе: «Я – это много поэтов». Какого мнения придерживаетесь Вы?

- Каждый новый этап своих исканий я считаю логическим следствием предыдущего – это не перебегания с одной дороги на другую, а одна и та же дорога, которая ведёт по меняющемуся ландшафту. А по обочинам – то нацисты, то иудеи, то Украина, то Израиль, то костёл, то синагога. Во всём этом, конечно, присутствует романтика, любимое и любимых я не то чтобы идеализирую, но закрываю глаза на их недостатки, а вижу лучшее, что в них есть. Это касается и народов.

Но у меня не цветаевский тип характера – она была человеком мятущимся, мечущимся бесцельно, раздаривая себя – фейерверк чувств. А мой, как баллистическая ракета, которая в полёте намеренно отклоняется от прямой траектории, но помнит свою изначальную цель и стремится к ней.

- Воинские касты существуют среди многих народов мира: в Индии – кшатрии, в Японии – самураи, в России – такой кастой могли бы стать казаки. Главные задачи воинов – защита государства и его народа. Воинская каста в арийском обществе была становым хребтом социальной организации, выдвигала из своей среды людей для занятия всех ключевых социальных постов. Изменилось бы что-то, пойди наша страна по такому пути?

- Я всегда симпатизировала казачеству, однако, почитав казачьи форумы в Инете, была разочарована стилем общения пользователей, которые стали представляться высокомерными недалёкими людьми. Но полгода назад я познакомилась с человеком из старинного казачьего рода. Он пояснил, что у нас просто не осталось настоящих казаков, а те странные создания, которые ругаются на форумах, по крови казаками не являются, они потомки иногородних – крестьян из соседних областей, инородцев, переселившихся в опустошенные большевиками станицы.

К тому же власть старается использовать казаков в своих интересах, ссоря, деля на реестровых и нереестровых. Нам веками внушали, что казаки это сословие, сторожевые псы границ, а не нация со своим менталитетом, культурой и экономическими интересами, которая Москве ничем не обязана. На самом деле это Москва многим обязана казакам, которые в благодарность получили репрессии. Я заметила, что все войны, которые теперь в учебниках истории называют крестьянскими восстаниями, начинали казаки, затем к ним сбегались русские крестьяне. Зато сейчас, когда российское общество лишилось своих кшатриев, народ терпит, как при крепостном праве. Только раньше холопа сёк барин, а теперь бьёт полиция. Конечно, если бы казаки были элитой нашей армии, всё было бы иначе. Такая армия не пресмыкалась бы перед шайкой олигархов, а взяла да и навела порядок в стране.

Но в некоторых краях настоящее казачество, решительное и волевое, всё же уцелело. Это заметно в Воронежской области, где казаки уже два года ведут борьбу против произвола олигархов, которые рвутся начать там никелевые разработки, губительные для экологии Черноземья.

- Не могу умолчать об одном из моих рутинных дней. Как-то возвращаясь с работы домой, наблюдала такую картину: несколько «неславянских лиц» в самом людном месте нашего небольшого городка образовали круг около своей синей «четверки». Двери авто были распахнуты настежь. Из динамиков орала нездешняя музыка. Громко хлопая в ладоши и выкрикивая что-то на своём «национальном», они начали отплясывать свои же ритуальные танцы. Реакция жителей – недовольство или равнодушие. Вот где меня посетило чувство отчаяния. Что я, молодая женщина, смогу возразить – ничего! Защитить меня в моем государстве некому. Выходит, сами виноваты: что позволяем, то и стяжаем?

- Будем последовательны, это и есть плоды политики великорусского государства. С одной стороны, патриоты кричат на весь мир: «У нас Евразия! Цветущая сложность, многополярность, сотворчество национальных культур». С другой, паникуют, увидев лезгинку. А почему не посмотреть на происходящее с другой стороны? Эти парни танцуют не обвешанные пластидом, не нападают на прохожих. Если мешают окружающим, следует просто вызвать полицию, как делают в цивилизованных странах…

Патриотическая интеллигенция когда-то лицемерно осуждала действия скинхедов, говоря, что нужно действовать не силовыми методами, а политическими. В своих статьях клеймили этих смелых ребят как недалёких нацистов. Теперь субкультура скинов сошла на нет, мигрантов некому держать в страхе Божьем и эти же патриоты ужасаются их количеству.

У нас многонациональное государство, но власть, которой  порядок на территории нужен в той степени, в какой отвечает экономическим интересам крупного бизнеса. Без всероссийского движения активных националистов наводить в стране порядок некому. Поэтому патриотичную  молодёжь нужно поддерживать всем нам, в том числе и в СМИ.

- Согласны ли Вы со знаменитым некрасовским определением характера русской женщины – «коня на скаку… и в горящую избу…» или Вам ближе другое? 

- Русская женщина и милосердна, и мудра, и готова на подвиг ради того, кто ею любим. В то же время она недостаточно ценит себя. Сколько случаев в провинции наблюдала, когда умная образованная жена терпит от мужа издевательства. В России много подобных семей. Почему? Общество требует от женщины соответствовать патриархальным традициям: выйди замуж, а вышла – терпи; рожай, а родила – детям нужен отец, даже если он хам и пьянь.

Русским женщинам нужно учиться защищать свои интересы и независимость.

Из женщин, вошедших в историю, мне нравится царевна Софья, та, что не отдавала власть Петру Первому. Она была старшим ребёнком, но престол должна была уступить сначала одному младшему брату, потом другому всего лишь потому, что она женщина. И сейчас в коллективе на более высокую должность назначат скорее мужчину, чем женщину, даже если она умнее. В сфере политики к женщинам тоже относятся с предубеждением. А говорят, что феминизм уже неактуален! Глубинная суть российского общества, унижающего по гендерному признаку, осталась прежней.

- Перечисляя свои литературные пристрастия, вы обозначаете довольно широкий круг авторов. Причем авторов разных. Здесь и харизматичный Цой, и сдержанный Блок… Александр Блок в своей статье «Ирония» вывел некую квинтэссенцию: «в отречении от себя для себя же самого» – в этой формуле он видел спасение от «болезни иронии», порядком расплодившейся в наше время. Вы считаете оправданным подобный постулат?

- Ирония и цинизм – показатель слабости людей, которые несерьёзным или мизантропическим отношением к реальности защищают свой внутренний мир. Хрупкий панцирь улитки, куда она ныряет, не понимая, что это плохая защита от танковой гусеницы или ботинка полицейского. Сейчас почти каждый объявляет себя циником. Это уже не оригинально, но убого. На улицах толпы «циников», а на деле пешек, от которых ничего в истории не зависит. Впервые за всю жизнь услышала от мужчины: «я – романтик». Вот это и ново, и смело в наше тусклое время.