СКИФСКИЙ СОН (2006 г)

(По мотивам  фэнтези  Юрия Никитина)

В бегущих тучах - молний жгут.

Не строй жилища – их сожгут.

Не быть тебе слепцом седым.

Здесь каждый сгинет молодым.

Дурманит сон былых веков,

костры, шатры, глаза волков,

Бескрайний мир красив и груб,

и пламя песни рвется с губ.

*    *    *

Одна страна  крепка купцами,

другой  милы ее  волхвы…

А третья славится  бойцами,

что век не склонят головы,

не ждут хвалы и царской платы,

и топчут травы, не ковры,

любые рассекают латы

наточенные топоры.

А кони, быстрые как птицы,

на Млечном пойманы пути,

презрев преграды и границы,

готовы всадников нести.

Купцы  на торг сдадут державу.

Волхвы уйдут в свои мечты.

Одни бойцы  не примут права

клинки отбросить и щиты.

…Здесь мыслят просто и свирепо,

и вера твердая в очах,

что  если даже рухнет  небо,

его поднимут на плечах.

СКИФСКИЙ СОН

Ты ведаешь, что наши предки прежде,

внушая ужас, шли за ратью рать,

рабов и скот, и злато, и одежды

могли  в столицах покорённых брать.

Все было просто – битвы и моленья,

и ясный взгляд навстречу небесам.

Бог даст врага, тот – повод к наступленью,

а остальное ты добудешь сам.

Героев незадачливые внуки,

сетей судьбы уже не рассечем

и ценим бесполезные науки,

хотя все блага можно взять мечом.

*    *    *

Вожак булыжник  и  дубину

держал  уверенно  в  руках,

и племя было заедино,

и племя множилось в веках.

Он сильным был,

                      за сильным право

на землю, данную судьбой…

В музее – скипетр и держава,

их древний смысл забыт толпой.

ВАРВАР

Запылённый и окровавленный,

сжав секиру в руке стальной,

он ворвался в чертог оставленный,

устремляясь к тебе одной.

Но с усмешкою чуть презрительной,

оттолкнёшь его, скрыв испуг.

Да кого ж тебе, удивительной,

иль холёный вельможный друг?

Равнодушьем твоим отравленный,

ощущая впервые страх,

запылённый и окровавленный

он несёт тебя на руках.

Чтоб на волю из дома выхватить,

по цветочным коврам водить…

В этом странном сраженье выпадет

слабой сильного победить.

ХОЗЯЙКА ЗВЕРЯ

Каменные плиты чешуи,

и зубчатый гребень по хребтине,

это вознесение змеи –

царь-дракон в лазоревой пустыне,

млеет небо в тающем огне,

там зарниц смеющиеся лики,

девушка на каменной спине,

вниз глядит  на каменные пики.

Не стреляй из лука,  мой стрелок,

великан, поднявшийся с равнины,

ты от ожиданья изнемог,

ты глядишь в ущелья и долины.

Но к тебе спускаться не хочу,

но себя и в страсти не  унижу.

Может быть, поэтому  кричу

своему дракону: «Прочь, и выше!»

*    *    *

Колдун  швырнул траву в котел,

в котле бурлит дурная сила,

дрожит под ним трухлявый стол,

и грязный пол скрипит уныло.

- Ты мой слуга! – колдун вопит, 

перстом грозит над  мутной влагой:

Смиряйся, демон,  ты разбит,

и мудрость не сломить отвагой…

Грязь завихряется столбом,

столб поднимается все выше.

И  великан встаёт с трудом,

и головою  поднял крышу.

А там, снаружи, в звездах ночь

над градом северным торговым.

А там в реке корявый коч

под белым парусом холщовым…

- Колдун, колдун, чей это край?

Он мне и холоден и страшен,

я зрю – над ним ворота в рай.

Здесь светел князь, народ отважен?

- Нашел о чем спросить, болван,

не знаю здешних  дум и слухов,

и нет для магов - рас и стран,

а есть лишь власть над миром духов.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВАРВАРОВ

Мы должны одичать и в невежество впасть,

и набеги начать, чтобы резать и красть,

и ученых изгнать за мудрёную речь,

и за бога признать окровавленный меч!

Это правильный путь и достойная жизнь.

Что узнал – позабудь, лучше вооружись,

надоела  раздумий бесплодная власть,

мы должны одичать и в невежество впасть.

Только не позабудь своих древних богов,

только не позабудь своих вечных врагов…

Так вперед, где-то  трубы  сзывают на брань,

волчий вой вперебой, переход через грань

в  славный мир, где  герои смеются и пьют

без сомнений, которые нас предают.

*    *    *

В туманные  очи  прекрасной княжны

взирает волхвиня седая.

- Советы богов мне  пока не нужны,

о ком ты печалишься, знаю.

В овраге степном он лежит не дыша,

и лисы грызут его тело,

не рядом с тобою мятется душа,

на небо она отлетела.

Пришельцу из вражьей земли на пиру

отец обещал тебя ныне.

И скоро уйдешь к  кочевому костру,

залог перемирья, рабыня.

Убил этот гость жениха твоего,

свела их степная дорога.

Сорвал  золоченые  латы его,

увел скакуна  вороного.

Княжна отступила, строга и бледна,

как будто пришедшая с тризны.

- Но буду врагу  я  покорна, верна,

во имя несчастной отчизны.

За тысячи жизней  собой  отслужу

унижена и одинока.

Но скоро я сына для мести рожу,

и месть  его  будет жестока.

*    *    *

Чужую столицу берут на копьё

солдаты, бродяги, ворюги.

И тщетно торговец  накинул тряпьё,

ведь выдадут радостно слуги.

Найдётся и золото на чердаке,

ларец о крыльцо разобьётся.

Но, знаешь, старик, веселей в кабаке

звенят золотые червонцы.

Красотка-жена зарыдает в тоске,

обратно просясь за решетки.

Но, знаешь, старик, веселей в кабаке

смеются  хмельные красотки.

Герои, грабители и дураки

мы скоро уйдём восвояси,

ты снова монет наберёшь в  сундуки,

и вытащишь жёнку из грязи.

*    *    *

Явор кудрявый, зелено-ярый,

пышные ветви гнутся  над ямой,

в ямине  серый камень замшелый,

камень замшелый с надписью белой.

Явор  с тоскою шепчет, жалеет:

Там подо мною молодец тлеет.

Кровь его  ныне - сок мой  текучий,

крепкое тело – ствол мой  могучий.

Явор кудрявый, зелено-ярый,

вольно стою я, сильный, не старый.

Что же порою холод  приходит,

коль у селенья  песню заводят

все о каких-то горных вершинах,

да о разбитых славных дружинах?

Вы же  решили хором в мечтах:

Иль со щитами, иль на щитах!